Вячеслав Смеюха: «Журналисты не должны быть «застегнутыми»

Смеюха в журналистике – фамилия знаковая. Вячеслав Сергеевич глава семейной журналистской династии успел поработать фотокорреспондентом, редактором нескольких печатных и электронных СМИ, министром печати Краснодарского края, председателем краевого отделения Союза журналистов. Накануне очередного этапа его карьеры мы пригласили коллегу в редакцию НГК, чтобы поговорить о журналистике.

– Вячеслав Сергеевич, не могу не задать вопроса, куда теперь?

– Съезжу на несколько дней в Ейск, навещу маму, буду фотографировать все, что понравится. Если мне предложат новую должность, подумаю.

 – Решение об уходе с поста председателя вынужденное, никто не просил, не намекал?

– Нет, целиком и полностью это мое решение. Нужно вовремя уходить.

– Как Вы пришли в журналистику?

– Начинал я фотокорреспондентом в газете «Строитель коммунизма» – была такая районка в Брюховецке. В ту пору ее редактором был Петр Ефимович Придиус, которому я безмерно благодарен за наставничество. Однажды, указывая на меня, он заявил: «Вот это – будущий редактор». Я страшно сконфузился, ну, какой я редактор, простой фотокорреспондент... И по сей день поражает его прозорливость. После «Строителя коммунизма» я работал завотделом в «Комсомольце Кубани», потом заведующим сектором печати, радио и телевидения отдела пропаганды и агитации крайкома КПСС, заместителем редактора в газете «Советская Кубань». С 1990 года работал редактором «Краснодарских известий», потом «Кубанских новостей», затем я возглавлял департамент печати, потом телевидение НТК, потом опять возглавлял «Кубанские новости», откуда потом перешел в Союз. В Союз я перешел без какого-то нажима, по собственной воле, считая, что нельзя совмещать две работы.

– Из всех мест, где вы работали, какое для Вас самое дорогое, памятное?

– Разумеется, «Краснодарские известия», которые я и создавал. В 1990 году вышел первый номер, я стоял на улице Красной, возле нынешнего Россельхозбанка у газетного киоска, и смотрел, как покупают первый номер нашей газеты. А покинул я это издание внезапно. Мне позвонил вице-губернатор Мурат Ахеджак и прямо спросил, кто по моему мнению должен возглавить «Кубанские новости»? Я, разумеется, замешкался. Тогда Мурат Казбекович назвал мою фамилию. То же самое было и во время моего перехода в департамент. С Муратом Казбековичем скучать не приходилось, такой уж у него был стиль работы. Он снова позвонил мне и сказал: «Ты больше не работаешь в газете «Кубанские новости». И добавил, что будет обо мне лучшего мнения, если я быстро найду себе замену. Я порекомендовал на свое место в «Кубанских новостях» Евгения Хомутова, а сам перешел на работу в краевую администрацию.

– Ваш уход не был связан с тем, что Ахеджак был на лечении и не мог контролировать ситуацию?

– Мой уход совпал с катастрофой самолета, выполнявшего рейс «Ереван – Сочи» . На местном телевидении прошел сюжет о том, что спасатели подняли фюзеляж. На самом деле подняли не фюзеляж, а фрагменты останков самолета. И вот тогда мне Мурат Казбекович предложили пойти на телевидение, что как раз совпадало с моими устремлениями.

– Вы работали на НТК с Анной Миньковой?

 – Анна Алексеевна была у меня первым замом. Тех, кто не захотел со мной работать, я не уговаривал остаться. Интриг в коллективе не терплю. И, к счастью, мне всегда удавалось их избегать.

– О Союзе, пожалуй, этого не скажешь... Что Вы считаете главным итогом своей деятельности на посту председателя краевого отделения СЖ?

– Союз – общественная организация. Мы должны завлекать своим примером туда молодежь. Мы были на верном пути, когда проводили мастер-классы, пресс-кафе.

– Почему же все это прекратилось?

– Денег нет. Но у нас есть школа юнкоров. Из двадцати юнкоров, на факультет журналистики поступили пятеро, это неплохой результат. Важно теперь проследить за их судьбой: чтобы они после вуза попали в хорошие газеты.

– Вы можете назвать собственный материал, который сделал Вам имя в журналистике?

– Еще со времен работы в «Комсомольце Кубани», потом в других изданиях, вплоть до «Краснодарских Известий» я занимался экологической проблематикой. Это была целая серия материалов, связанных с экспедициями по реке Кубань к самым верховьям.

Во время командировки в Кабардино-Балкарию один начальник мне заявил: «Слышали, Горбачева зарезали». Естественно, в переносном смысле сказал, то есть «сняли», отстранили от должности. Мы включили приемник и узнали о том, что в стране ГКЧП.

Меня срочно вызвали в Краснодар, мы примчались в город. Помню, тогда бывший мэр Краснодара Валерий Самойленко заявил, что с этих пор «Краснодарские известия» будут вести свою политику и чтобы никто нам не мешал. С этого момента мне стало гораздо легче работать. До этого нам ставили палки в колеса депутаты. Хотя сам Валерий Александрович был очень демократичным человеком. Когда я начал выпускать «Краснодарские известия», депутаты местного Совета просто душили газету.

– Вы читаете «Краснодарские известия»? Сильно изменился за эти годы формат издания?

– Тональность изменилась, но ведь изменилось и время. Тогда краем руководил Николай Кондратенко, они с Самойленко общались в стиле «пистолеты на стол, и кто первый схватит» . Самойленко позволял об этом писать, вокруг редакции нередко устраивались митинги сторонников Кондратенко. Как-то зашел я к Самойленко вместе с покойным Ждан-Пушкиным и занес ему листовку, где всех нас обвиняли в том, что мы «курощупы», что мы евреи. Мою маму тоже записали в еврейки.

– А переход из «Краснодарских известий» в «Кубанские новости» не был дискомфортом? Ведь эта газета долгое время была главным антагонистом КИ?

 – Дискомфорта не было. Кого-то я, конечно, уволил, но, в основном, я придерживаюсь правила оставлять в коллективе тех, кого брали до меня. Я привел только Хомутова и еще нескольких сотрудников.

Газета стала, безусловно, острее, современнее. С коллективом мы сработались. Я все время говорил, что журналисты не должны быть «застегнуты» так, как застегнут редактор. Я никогда не говорил сотрудникам, что мне звонила Галина Золина по малой связи. Мы ее называли «вертушкой». Журналисты не должны знать, когда их критикуют не по делу. Если мне не звонят по «вертушке», я считал, что день прожит зря. Сейчас, по моим наблюдениям, газета снова оживает.

– Вы можете назвать материал в «Краснодарских известиях», вызвавший в Вашу бытность редактора наибольший резонанс во властных структурах?

– Помните, когда машина бывшего мэра Краснодара Николая Приза сбила мальчика? Вот тогда мне позвонил Александр Кирюшин, тогдашний председатель городской Думы. Он сказал, что надо дать их интерпретацию происшедшего. Я не согласился, но Кирюшин звонил еще и еще. Наконец, я сказал, что посоветуюсь с редколлегией. Собрал редколлегию «Краснодарских известий», и члены редколлегии проголосовали за то, чтобы дать интерпретацию Кирюшина. Потому что я сказал всем, что нас ждет в противном случае безденежье. Все тут же подсчитали свои зарплаты и решили, что принципиальность выйдет себе дороже. Но внутренне у меня всегда было неприятие этого решения. Приз вообще был горячий человек. Однажды на моих глазах он замахнулся стулом на кого-то из подчиненных.

– А в департаменте? Вы ощущали на себе давление со стороны чиновников? Той же Золиной? Она держала руку на пульсе всех СМИ в крае.

– Был такой случай. Однажды, после приезда Гарри Каспарова в Краснодар, она мне сказала, что его нигде не должно быть, ни в каких СМИ. Я по своим каналам это передал СМИ, которые были подотчетны департаменту. А тем, которые не были подотчетны, не передавал, и информация появилась в «Вечернем Краснодаре». Мне Галина Дмитриевна позвонила по этому поводу и сказала, что я плохой руководитель департамента. Я сказал, что, если я плохой руководитель, увольте меня. На этом все закончилось. Больше никакого давления с ее стороны я на себе не чувствовал.

– Есть такие выражения – «журналистское сообщество», «журналистская солидарность». У нас в крае они есть?

– Припоминаю случай. Однажды заместитель Самойленко по идеологии, не помню имени этой женщины, сказала, чтобы я уволил Ирину Грубу. Самойленко присутствовал при этом разговоре и сказал, что Смеюха никогда не уволит Грубу. Грубу я увольнять не стал, считал и считаю, что это очень нужный человек в «Краснодарских Известиях».

– Скажите, а как бы Вы в целом охарактеризовали ситуацию в кубанской журналистике сегодня?

– Я как-то с Ольгой Гороховой поехал на одно мероприятие в Екатеринбург. Там о кубанской журналистике ничего не знают. Я считаю, что кубанская журналистика затюкана. Может, поэтому я и ушел из Союза.

– Ну, а сами журналисты, что ж, такие уж бесхребетные?

– Это сложный вопрос. В свое время авторитет журналиста был очень высок. Тем из них, кто выдвигался в депутаты, не обязательно было даже встречаться с избирателями. Достаточно было указать в предвыборной листовке, что ты – журналист, и тебе результат обеспечен. Я говорил, что редактор должен быть «застегнут» на все пуговицы, а получалось так, что я был даже больше «расстегнут», чем сотрудники. Да, формат работы в тех же «Кубанских новостях» таков, что нельзя ругать Президента или губернатора, но есть ведь еще министры! Анализировать их работу надо? Я так этого и не добился на должности редактора.

Вот отстраняют глав районов. Например, недавно главу Приморско-Ахтарского района освободили. Где анализ, почему об этом нигде не пишут?

– Вы пишите книгу. О чем она, когда мы ее увидим?

– «Времена года» пишутся сложно, но стараюсь, чтобы все в ней было основательно. Я пишу в ней о жизни, о своей работе, о людях, с которыми мне приходилось встречаться.

– Можете назвать людей, которые для Вас стали своего рода «наставниками» в журналистике?

– Петр Придиус и Валерий Самойленко. Он хоть и не журналист, но очень многому меня научил: и в отношении к деньгам, к газете, к честности. Очень достойный человек. Работая журналистом, я приобрел огромное количество друзей, общение с которыми стало частью и смыслом моей жизни.

Записал Денис ШУЛЬГАТЫЙ